Лес к северо-западу от опасного поселка Черевач был скучным. Особенно на контрасте с загадочной деревенькой и «веселым» полем за ее околицей. Сосны и сосны. Изредка кустарник. Под ногами пружинящая хвойная подстилка, сучья и корни, о которые, хотя бы по разу, запнулись все. Сверху между кронами сосен серело небо, с которого продолжали сыпаться мелкие капли дождя. И все. Никто не нападал, не досаждал, даже не сопел где-70 метрах от него в глубине крутится огромное колесо, часть шины которого выступает над поверхностью воды. Напоследок змея эффектно шлепнула по воде плоским хвостом, и этот удар едва не снес Андрею голову. Хорошо, что за миг до этого он стряхнул оцепенение, вызванное завораживающим зрелищем погружения гигантского гада, и сделал пару гребков назад, к берегу. Едва тварь скрылась в глубине, с берега вновь захлопали выстрелы. Андрей резко обернулся и увидел, что теперь прикрытие палит по змее, которая атаковала Бражникова. Расстояние было вдвое больше, и так опрометчиво, как первый гад, эта тварь не подставляла под пули уязвимые места, а потому шансов у майора было гораздо меньше. Пистолет Бражникова был мощнее, в отряде спецназа пользовалась популярностью «Гюрза», но в развернувшемся противостоянии «змея» в руках у Бражникова явно проигрывала змее натуральной. Огромный монстр на секунду замер, выжидая, когда по чешуйчатой морде отстучат все пули, затем разинул пасть и неуловимо быстрым движением бросился на майора. Андрею даже показалось, что он слышит хруст ломающихся костей, но поклясться в этом Старый не мог. Все звуки заглушил отчаянный вопль Татьяны, барахтающейся в десяти метрах от места схватки. Лунев сунул на место ножи, собрал последние силы и снова поплыл к центру озера, но тут слева послышались громкие всплески, а сзади новый окрик Ольги: – Старый, назад! Скаут поможет! Андрей вытянул шею и убедился, что Ольга права. Скаут плыл гораздо быстрее. Он очень скоро добрался до Татьяны, грамотно, как настоящий спасатель, ухватил ее сзади и потянул к берегу. Лунев перевел взгляд на то место, где секундами ранее дрался майор. На поверхности воды лопались пузыри и медленно растекалось красное пятно. Что это означает, было ясно, как день. Андрей стиснул зубы и поплыл к берегу. Выбраться на скользкую траву ему помогла Ольга, собственных сил не хватило. Почти одновременно на берег выползли и Скаут с Татьяной. Не сговариваясь, даже не обмениваясь жестами, обе, едва живые от холода и перенапряжения, парочки проковыляли в лес и встретились на крохотной полянке метрах в двадцати от озера. Старый упал ничком и пролежал так долгих десять минут. За это время Скаут успел кое-как отжать одежду, протереть автомат и занять место часового, а Ольга сходила на берег и собрала оружие и снаряжение. Татьяна все это время просидела рядом с Андреем. Он не видел ее, но слышал и ощущал. – А вы говорите... водяных не бывает, и змеи... тут не водятся, – отдышавшись, проронил Скаут, не глядя на Татьяну, но явно в ее адрес. – Еще какие водятся. Я таких зубов в жизни не видел. Татьяна не ответила, потому что не смогла. Ее била крупная дрожь, а челюсти свело будто судорогой. Дамочка сидела, обхватив прижатые к груди колени, и едва слышно подвывала от пережитого ужаса. Ольга принесла ее снаряжение и попыталась помочь Татьяне одеться, но пока это было нереально. Расцепить руки Татьяна не могла, это было выше ее моральных сил. Андрей, наоборот, наконец нашел в себе силы и сел. Ему тоже было ужасно холодно, он едва шевелил губами, но ответить все-таки сумел: – В Припяти... водяные на тритонов смахивали, а тут... – На гадюк, я ж говорю. – Скаут огорченно вздохнул. – Несси сраные... такого человека слопали! Чтоб они подавились, твари поганые! Чтоб эта Зона вся подавилась! – Лучше помолчим. – Андрей с усилием провел ладонью по лицу, будто стирая остатки воды. – Не могу я молчать! Ну скажи, Старый, почему такая несправедливость? Почему мы с тобой пока живы, а майора больше нет? Чем мы лучше его?! – Скаут! – Андрей, казалось, из последних сил повысил тональность. – Это Зона! Хочешь пускать сопли, езжай домой смотреть сериалы. Майор знал, что каждая минута здесь может стать последней! И что каждый поступок в Зоне имеет только два вида последствий –71 ты выжил или ты погиб. Это он тоже знал! Думаешь, мне его не жаль? Мы с ним в таких передрягах побывали, тебе и с похмелья не снилось! Но сейчас лишние размышления и терзания нас только деморализуют! Уверен: Бражников на моем месте сказал бы в точности так же. Поэтому прошу тебя, как человека, заткнись! Скаут угрюмо посмотрел на Лунева, с осуждением покачал головой, но – просто чудо! – не сказал в ответ ни слова. Чтобы он не передумал и не начал опять свои правильные, но абсолютно неуместные в сложившейся обстановке рассуждения, в разговор вступила Ольга. В отличие от Скаута, говорила она коротко и по существу: – Гейзер... – глухо сказала Ольга, усевшись рядом с Татьяной. – Гейзеров в Зоне точно еще не было. – Это не гейзер – вода холодная, – возразил Старый. – И вообще... таким столбом вода в нормальных условиях не поднимается. Ее будто поршнем снизу толкнули. Или чем-то другим. – Думаешь, телекинез? – Скорее всего. И скотина, которая этот трюк организовала, до сих пор где-то рядом. – Тогда валить отсюда надо! – вновь забеспокоился Скаут. – Если он пятьсот тонн воды сумел раскачать и подбросить, то соснами нас закидать ему вообще ничего не стоит. – Нет, он ушел, – возразила Ольга сразу обоим спутникам. – Я никого не чувствую. Наверное, такие эксперименты отнимают много сил. – Тем более надо рвать когти, – заявил Скаут. – Пока он не отдохнул. Может, удастся оторваться. – Все равно найдет. – Ольга сочувственно взглянула на Татьяну. – И прямо сейчас идти мы не готовы. Дай хотя бы немного обсохнуть и отдохнуть. Тебе-то хорошо, сплавал туда- обратно, размялся, и все дела. А они сколько пробарахтались! – Можно подумать, ты перетрудилась! – опять начал заводиться Скаут. – И почему это «все равно найдет»? Ты, что ли, ему подскажешь, где нас искать? – Заколебал. – Ольга устало отмахнулась. – Параноик чокнутый. – Нет, ты ответь! – Скаут! – строго сказал Андрей. – Тема закрыта раз и навсегда, понял? Еще раз заикнешься насчет предателей в группе, отвинчу голову! – Я и с отвинченной головой до сути докопаюсь, – буркнул Скаут. – Ольга все равно не ответила! Можешь отвинчивать. На, пожалуйста! Он наклонился к Андрею и вытянул шею. – Сядь и отдыхай, – приказал Старый. – Противник нас все равно найдет, потому что мы не можем свернуть с тропы и затеряться в лесу. Неужели это трудно понять? А не найдет на тропе, дождется у входа в скрытую часть сектора. Что же касается информатора, им может быть и кто-то на базе. – На базе, поди, никого не осталось! Майор, светлой памяти, говорил же, что там мясорубка была, чисто Сталинград. – Это другой вопрос. И вообще, у нас нет выбора. Следят за нами чужие или предают свои – неважно по большому счету. Мы пойдем дальше и дойдем, чего бы это ни стоило. – Только фанатиков из нас не делай, ладно?! – Скаут решительно поднялся. – Добровольно в пекло я не полезу! – Может, не в пекло, а в пасть кому-нибудь, – усмехнулась Ольга. – Или ты что, пророчишь? Воду прошли, медные трубы, в виде бомбардировки тракторными запчастями тоже прошли, теперь огонь, так? – Я пророчу? – Скаут удивленно уставился на Ольгу. – В каком смысле? Я просто так сказал. Фигура речи такая. – Ну да, и про змей в Череваче ты разговор просто так завел, а перед этим ты опасался, что скоро нас медным тазом накроет. Скажешь, нет? Что это было, пророчества или ты врагу подсказки давал? Скаут от Ольгиных обвинений буквально лишился дара речи. Он возмущенно вытаращился на девицу и беззвучно открыл рот.72 – За что боролись, на то и напоролись, – с усмешкой произнес Старый. – Один – один. Все, закончили привал. Грязью друг друга поливать тоже закончили. Подъем и шагом марш. Ольга, подсоби Татьяне. Скаут – замыкающим. Держим курс на северо-запад, через восточную окраину Корогода и дальше на Чистогаловку. За мной!
...Замшелый каменный причал в разрушенной Припяти на берегу пруда-охладителя был скользким и впервые за несколько лет показался Инженеру неуютным. И покрытая дождевыми оспинами поверхность воды сегодня никак не могла внушить ему умиротворенность. А хмурое осеннее небо, которое сочилось вечным дождем, вообще раздражало. Единственное, на что Инженеру было плевать, – это промозглая сырость, пропитавшая одежду и выстудившая тело, казалось, до костей. У него в душе бушевал черный огонь, на котором в чугунном котле депрессии кипела лютая ненависть. Такой мощный внутренний подогрев легко справлялся с любой промозглостью. Инженер люто ненавидел всех и вся, но в первую очередь людей, которые были виновны в крахе такой тщательно продуманной и хорошо организованной операции. Инженера мало волновали материальные потери. Сидя на груде золота и самоцветов, о таких вещах задумываться глупо. Россыпи артефактов, которыми был всегда богат скрытый сектор, можно было считать даже не грудой, а горой драгоценностей. И все- таки добиться успеха Инженеру и компании не помогло ни безграничное финансирование, ни энтузиазм псиоников и пожелавших сравняться с ними людей. Интенсивный путь расширения Зоны больше не годился. И все по милости кучки людишек, решивших, что они самые крутые в Зоне! Инженер уставился на валяющегося в ногах человека. Этот перепуганный ученый случайно уцелел после затопления главной лаборатории, в которой люди, подкупленные деньгами и впечатляющими обещаниями псиоников, тщетно пытались превратить себя в подобие своих хозяев. Да, дела в лаборатории шли не блестяще. То, что Вспышка сотворила за мгновения, ученые «прививали» долго и трудно. Но кое-что все же получалось. Еще год-другой опытов – и новый вид людей, скрытых мутантов-телепатов, мог бы широко разойтись по миру. Какая от этого выгода Инженеру и псионикам? Прямая. Они могли получить доступ ко всем секретам мира, к любым техническим и военным новинкам, они зажали бы внешний мир в кулаке! А дальше... все просто. Весь потенциал, все накопленные миром знания были бы брошены на решение главной проблемы – на расширение Зоны. «Теперь же эту проблему будут решать военные! Только для них она имеет противоположный знак! Они-то желают предотвратить расширение Зоны. Они всеми силами пытаются установить над ней полный контроль. Собственно, поэтому они и отреагировали на появление новой аномалии быстро и четко. Забросили в центр Зоны толковую группу, помогли ей пройти до генератора Зова и уничтожили его вместе с нашими помощниками из числа будущих людей-мутантов. Чертовы людишки!» Инженер присел на корточки, взял дрожащего ученого за подбородок и чуть притянул к себе. Крупные капли холодного пота на лбу, дрожащие губы и выпученные глаза не придавали человеку солидности. Еще вчера Инженер считал этого человека одним из лучших умов среди всех работников сети подпольных лабораторий. Можно сказать, уважал его, насколько возможно уважать человека. Но теперь видел в этой дрожащей твари только кусок парного мяса. Однако убивать его Инженер не спешил. Ужин мог подождать, дело прежде всего. Он еще не узнал главного: кто вычислил Казакевича и его помощников? Кто прислал сюда разведчиков и спецназ? И, в первую очередь, кто догадался, что Зов – это искусственная аномалия? Кроме чистого любопытства Инженером двигало еще одно соображение. Если этот неведомый противник настолько умен, рано или поздно он мог понять главное – что 75 – Ага, только в помощники ты выбрал неудачников. Бывает. Хотя дважды делать ставку на людей – это уже не случайная ошибка, а закономерная глупость. – Ты заблуждаешься. Замысел использовать для расширения Зоны аномалию «Черный Ангел» тоже был верным. Люди играли здесь вспомогательную роль. Если бы не они, с задачей справились бы псионики. Не так быстро, но... – Поспешишь – людей насмешишь, – оттенок иронии в мыслях собеседника был явным. – Вот и насмешил. – Теперь все будет иначе. – Неужели? Знаешь, где я сейчас нахожусь? На полпути к Корогоду. Топаю по лесу, как по майдану. Прогулочным шагом. А знаешь, почему? Потому что из всех высланных тобой навстречу группе великих и ужасных псиоников выжил от силы один. А сколько их было изначально? Пятеро? – Твоя группа – мелкая помеха, не более того. Судьба мира решается здесь, в моем замке. Ни Старый, ни его спутники ничего не изменят. – Ну-ну. – В голосе сквозило недоверие. – И все-таки советую тебе придумать еще что- нибудь этакое и доверить исполнение более толковым помощникам. А еще лучше – заняться вопросом лично. У тебя ведь все так здорово получается. – Дерзкая тварь! – все-таки вспыхнул Инженер. – Я сам решу, что мне делать! А если ты посмеешь еще хотя бы раз дать мне дурацкий совет, я прикажу псионикам уничтожить тебя вместе с группой! – Ой, боюсь. Пусть твои псионики сначала потренируются на кошках. Не по зубам твоим зверюгам группа Старого. Не по зубам. – Между прочим, счет четыре-два, – вмешался в напряженный мысленный диалог появившийся, как всегда неожиданно, Призрак. – Мы проигрываем, не спорю, но не всухую. – Четыре точно, а насчет двух – ты, скорее всего, преувеличил. – В мысленном голосе с Большой земли по-прежнему сквозила ирония. – Майора больше нет, факт, как он любил выражаться. А вот насчет Механика... вопрос открыт. – И почему ты так думаешь? – спросил Призрак, пародируя иронические интонации собеседника. – Потому, что ты и есть Механик? – Все тебе расскажи! Военная тайна! – Тогда ты одна из женщин. – Ух ты, как догадался?! – мысленный голос наполнился откровенным весельем. – А может, я сталкер или сам Старый? – Нет, сталкер слишком слаб, чтобы быть скрытым псиоником, а Старый... от него веет смертью. Он человек, и он опасен. Тот, кого Зона одарила своей благодатью, хотя бы крохотной ее частицей, не может быть настолько опасным. Так кто же ты? – Инженер тебе расскажет. Если захочет. – Пока не время, – сказал Инженер. – Неужели? – мысленный голос шпиона сочился сарказмом. – А может быть, все дело в том, что ты и сам нетвердо знаешь, кто я? И это после полугода знакомства! – Я знаю, кто ты. – Инженер снова попытался мыслить спокойно. – Ты дерзкое недоразвитое существо, которое пытается поставить себя в один ряд с нами. – Существо? – Шпион, казалось, был удовлетворен. – Ты даже не в курсе, какого я пола, Инженер. Ну и чего стоит твоя хваленая телепатия? – Замолчи, тварь! – Инженер мысленно придавил собеседника. Шпион немного потрепыхался, но умолк. Чего-то хваленая телепатия все же стоила. Во всяком случае, как средство подавления воли непокорных людишек, мутантов и таких вот полукровок. – Призрак, ты лично займешься этой группой. – Инженер вновь переключился на помощника. – Возьми с собой, сколько потребуется, псиоников, и ступай. – В замке остались четверо братьев и трое сестер. Все остальные ушли во внешний мир командовать группами вторжения.76 – Значит, бери всех оставшихся братьев. То, что ты сказал о Старом, верно. Я чувствую то же самое, а значит, это правда. Один псионик может ошибиться, двое – нет. Если мы оба предчувствуем беду и четко определяем ее источник, следовательно, это не вымысел, а сигнал из туманного будущего. – Все-то у вас на мистике замешено. – Шпион мыслил уже не так дерзко, но все же позволил себе недоверчивую усмешку. – Я все-таки рискну дать вам еще один совет, не обижайтесь. Вы свои пси-способности засуньте куда-нибудь на время и возьмите в руки автоматы. Результат будет во сто раз лучше. Точно вам говорю. – Мы учтем. Тебе удалось выяснить, что несут в сектор ходоки? – Только личное стрелковое оружие. – Гарантируешь? Никаких бомб? – Только если кто-то из них сам бомба. Но не думаю, что люди научились разбавлять кровь тротилом. – Слово «бомба» имеет и переносный смысл, – заметил Призрак. – Кто-то из группы может обладать опасным знанием или навыком. – Тогда это Старый, – уверенно заключил Инженер. – Сосредоточь основное внимание на этом наемнике, Призрак. И прошу вас обоих: в ближайшее время не отвлекайте меня по мелочам. Очень скоро все будет готово для главной атаки. Мне нужно сосредоточиться. Инженер оборвал мысленную связь со шпионом, но оставил разум открытым для Призрака. Помощник знал, что хозяин поступит именно так. И дело было в не в способности опытных псиоников видеть туманное будущее. Просто Призрак не успел доложить хозяину о положении прочих дел, а тот, в свою очередь, явно хотел дать еще какое-то указание относительно группы Старого. – Сначала ты, – приказал Инженер. – Приграничье занято нами в десяти секторах. Пока сопротивляются две базы. Одну мы уничтожим не позже, чем через два часа. С последней сложнее. – Д-3? – Да. Военные забаррикадировались на складах и успешно отбивают все наши атаки. – Разве штаб до сих пор не приказал им отступить? – Наши братья в тылу противника делают все возможное, чтобы внушить людям в штабе МИС страх и трепет перед нашей армией, но они не могут вложить им в головы конкретные мысли. Пока сопротивляется база Д-3, у штаба будут оставаться сомнения. И надежда. Братья опасаются, что люди могут бросить в бой тяжелую технику. Если это случится, прорыв к Д-3 может стать началом успешного контрнаступления противника. – Этого не случится, – уверенно парировал Инженер. – Я хорошо знаю психологию людей. Они деморализованы и скорее разбомбят базу, чем рискнут прорываться к ней. Так для них проще и безопаснее. А оправдать свою слабость они смогут нежеланием нести потери. Гарнизон базы против группировки прорыва – арифметика будет на стороне штаба. – Бомбардировка может нанести заметный урон нашей армии в секторе Д-3. – Никакой бомбардировки не будет. Когда люди созреют до такого решения, у них появятся новые боевые задачи. Более важные, чем очистка Приграничья от наших тварей. – Тебе удалось растормошить кристалл? – Да, Призрак, удалось. Через несколько часов он будет готов открыть еще дюжину переходов, и тогда... – Понимаю. – Вот и отлично. Иди. – Ты хотел уточнить задание, – напомнил Призрак. – Я почувствовал это. – Ах да. Я хотел облегчить тебе задачу. Не пытайся вычислить, кто из ходоков наш агент. Убей всех. Так будет лучше.
Покинутое жителями еще после первой катастрофы поселение Корогод славилось тем, что к нему до сих пор нельзя было подойти незамеченным. Практически все заброшенные населенные пункты Зоны утонули в густых зарослях кустарника или молодняка; от некоторых, например, Заполья или Иловницы, не осталось и следа, а Корогод до сих пор стоял, окруженный болотами, и был отлично виден с любого направления. В сравнении с видами тридцатилетней давности пейзаж вокруг деревни все-таки изменился: лес отвоевал у бескрайних полей примерно треть территории, а крупные острова среди болот превратились в участки непроходимых джунглей, настолько на них разросся кустарник, но в целом все осталось таким же, как прежде. Держать курс на руины поселка было легко, даже когда до цели оставалось еще несколько километров. Когда группа выбралась наконец из леса и устроила короткий привал на опушке, внимательнее всех отнеслась к изучению дальнейшего маршрута Ольга. Она прошла немного вправо, постояла у края раскинувшегося перед группой болота, изучила через оптический прицел вид далеких развалин и вернулась к товарищам. О результатах своих наблюдений она никому не доложила. Да ее никто и не спрашивал. Андрей сидел у дерева, прикрыв глаза, а Скаут и Татьяна лежали пластом, и все, что им было сейчас интересно, – отдых и баночка энергетика. После старта у озера Кринка Андрей позволил сделать лишь два коротких привала и категорически запретил использовать любые стимулирующие напитки или таблетки. Измотанная четверка довольствовалась водой и галетами из сухпайка. Никакие мольбы и стоны на Лунева не подействовали. Единственное, чем он облегчил участь товарищей, было обещание, что на следующем привале им будет позволено открыть одну из трех припасенных каждым ходоком банок энергетического напитка. Все без исключения ходоки отлично понимали, что Лунев не лютует, а действует сугубо рационально. Не в том дело, что Андрей предвидел массу трудностей впереди и берег энергетик на крайний случай, – нет, Старый исходил не из фантазий, а из точного расчета продолжительности пути. До цели оставалось от двух до шести часов ходу, в зависимости от ситуации. Энергетик, на рецепте которого озолотились некоторые ученые Приграничья, был особенным напитком, вовсе не таким, как его аналоги на Большой земле. После приема он начинал действовать минут через пятнадцать, но лишь через четыре часа эффект достигал своего пика, на котором держался еще около четырех часов, а затем медленно шел на спад. То есть «взбодриться», как настоятельно требовал Скаут, имело смысл только выйдя на окраину Корогода. Что сейчас, собственно, и произошло. Лунев первым распечатал банку и осушил ее, не отрываясь, залпом. Подавать дополнительные команды не потребовалось. Остальные последовали примеру лидера, причем осушили свои банки тоже в один прием. – Подойдем к цели, пейте по второй, – сказал Андрей. – Эффект усилится и продлится. Должно хватить почти на сутки. Не выберемся за это время, выпьем по третьей, будет еще полсуток в запасе. – А последствия? – с опаской спросила Татьяна. – Обычные. – Андрей пожал плечами. – Когда отпустит – слабость, нервное истощение и непреодолимая сонливость. Сутки крепкого сна, и все пройдет. – Кошмар какой-то. – Татьяна опасливо взглянула на баночку с нарисованным тигром. – Стимуляторов без последствий не бывает. Нет, если не злоупотреблять и ограничиться одной банкой в сутки, то не будет вообще никаких побочных эффектов. Но в рейде так не всегда получается. – Никогда так не получается, – уточнил Скаут. – А иногда и по десять банок в сутки приходится высасывать. Некоторых потом на неделю в госпитале закрывают. В психиатрическом отделении. – Но ведь это... ненормально! Так относиться к своему здоровью нельзя! – Здоровье, сударыня, – это кондиция живого организма, – напыжившись, изрек Скаут. – Мертвый нездоров по определению. Мне так один доктор сказал, когда я в 85 Кустарник затрещал и слева, но кто и в каком составе подошел к плеши с восточного направления, Андрей вовсе не надеялся увидеть. Оставалось ориентироваться по звуку. Похоже, оттуда подошли двое. Если это были контролеры, получалось, что теперь их полный комплект. Одно было странно: все шестеро остановились метрах в двадцати от троицы ходоков, будто бы опасаясь двигаться дальше. «Чего они ждут? Нас же можно брать голыми руками. Или просто расстрелять, как бутылки на полигоне. Даже спьяну не промажешь. О чем они размышляют? Совещаются? Опасаются подвоха?» Андрей так и не узнал, чего опасались контролеры или о чем они совещались. В одну секунду ситуация кардинально изменилась, и дальше Луневу стало не до размышлений, включились рефлексы и въевшиеся в подкорку боевые навыки. Мысль о бутылках на полигоне вдруг материализовалась, только немного не так, как представлял себе Андрей. Позади западной четверки врагов раздался звон разбитого стекла. До обоняния Лунева донесся резкий запах керосина и каких-то химикатов, а затем Андрея окатила волна жара. На этот раз горячая волна была не воображаемой, а самой настоящей. Секундой позже хлопнули еще две разбитых склянки, и почти сразу Лунева отпустило. Прийти в себя после такой психической перегрузки было непросто, но Андрей и не приходил. Он полностью положился на рефлексы. Трое из четырех «балахонов» полыхали синим пламенем, но, видимо, пока не понимали, насколько это опасно. Четвертый не спешил тушить товарищей. Он развернулся к Андрею спиной и, пытаясь вычислить, где прячется партизан-поджигатель, уставился на кусты, из которых прилетели бутылки с зажигательной смесью. Лунев на месте контролера поступил бы проще – выкосил бы часть растительности длинной очередью и уж после смотрел, что там да как. Но телепат привычно полагался, в первую очередь, на свое аномальное чутье и держал автомат стволом в землю. Вот почему он и не отреагировал, когда ему прямо в лицо прилетела четвертая бутылка. Склянка летела очень быстро – метатель был явно натренирован на такие броски – точно в лоб – и оттуда, откуда, по мнению контролера, прилететь не могла. Вот почему он и не успел ни уклониться, ни присесть. Звон разбитого стекла на этот раз затерялся в диком реве твари. Пытаясь погасить пламя, контролер скинул капюшон и принялся хлестать себя по щекам, но в результате только сделал хуже. Вслед за лицом загорелись руки, горючая жидкость стекла в рукава и за пазуху, через миг пламя вырвалось уже из-под среза плаща, и контролер заполыхал пионерским костром от макушки до пяток. Вернее – наоборот. Внимание «горячей четверки» окончательно переключилось на себя любимых – контролеры на примере четвертого наконец-то поняли, что им угрожает, если не будут приняты меры, – и Лунева отпустило окончательно. Андрей оставил тварей наедине с их заботами и решительно двинулся навстречу оставшейся восточной парочке врагов. Попытку одного из контролеров атаковать телепатически Андрей проигнорировал. С одним телепатом его защита справлялась легко. У Лунева даже мелькнула мысль, что «Джокер» и амулет пытаются реабилитироваться, – пси-удар прошелся будто бы по касательной, даже не вызвал головокружения. Как бы демонстрируя устойчивость к таким атакам, Андрей вскинул «вал» и угостил «балахона» короткой очередью. Пули вполне ожидаемо не пробили спецодежду контролера, но обескуражили и заставили врага сделать несколько шагов назад. Второй телепат не стал дожидаться, когда человек угостит его парой свинцовых тумаков, и резко нырнул в кусты. Андрей снова прицелился в первого, но тот последовал примеру напарника и освободил восточный маршрут отхода. Андрей сдал назад, собираясь вернуться и буквально за шиворот вытащить товарищей из опасного местечка, однако в этом отпала необходимость. Татьяна и Скаут были уже на ногах и ковыляли к командиру, ежесекундно оглядываясь на катающихся по земле и поджигающих кустарник контролеров. – Бегом, бегом, не тормозим! – Андрей махнул рукой. – За мной и не отставать! Подожженный горючей смесью кустарник трещал, едва не заглушая рычание и вопли телепатов, а заодно и команды Лунева. И дымил он теперь, действительно, густо и едко, по-86 настоящему, без фокусов. Ветер быстро разнес дым по всему острову и очень скоро отрезал ходоков от беснующегося противника. Группа натянула маски и двинулась по кочкам в направлении пологого склона перед поселком. – А Ольга? – крикнула Татьяна. – Где Ольга? – Она догонит! – Андрей притормозил, пропустил подругу вперед и слегка подтолкнул. – Скаут, шире шаг! – В голове... гудит, – признался сталкер. – И холодно, как в морозильнике. Что они с нами сделали? – Ничего особенного, береги дыхание, нам в таком ритме теперь долго топать. – Андрей окинул внимательным взглядом руины Корогода. – И влево поглядывай. У телепатов автоматы без подствольников были. Кто-то у них в резерве остался. – Как думаешь, те четверо сгорели? – выдержав для приличия минутную паузу, снова спросил Скаут. – Очень на это надеюсь. Не знаю, что там намешала в бутылках наша барышня- пироманка, но дрянь получилась липкая, текучая и прямо-таки «неугасимая», почти напалм. После такой прожарки, если и выживешь, будешь выздоравливать долго и трудно. – Если человек, а если мутант? – Ну и что? Суть та же, не инопланетяне ведь эти мутанты. Нет, если у нас на хвосте и висят какие-то преследователи, то это те двое, которые не попали под обстрел «коктейлями Молотова». И еще один. Который остался в развалинах. Почему-то мне кажется, он из всех самый опасный. – Почему? – Потому, что не полез на рожон. Умный ход. А умный враг вдвойне опасен. Даже если как гранатометчик он абсолютный ноль.
После того как был уничтожен предсказанный Бибиком десант «бэтменов», в глазах у защитников цитадели появился особый блеск. Для солдат было особенно важно, что в дело включились сталкеры. Забытый лозунг советских времен «Народ и армия едины» не пользовался в Зоне популярностью, даже наоборот, в менее сложной ситуации звучал бы абсурдно. Но сейчас сталкеры были вынуждены оставить в прошлом свои претензии к военным, а тем, в свою очередь, пришлось забыть о претензиях к гражданским лицам. Немалую роль в сплочении сводного гарнизона сыграл авторитет таких людей, как Бибик, прошедший непростой путь от рядового сталкера, а затем военного проводника, до командира отряда спецназа, но оставшийся авторитетом и для бывших гражданских товарищей. Однако в первую очередь людей сплотило понимание того, что они именно люди. Простые, не наделенные никакими волшебными талантами, но упорные, умелые, а главное – рожденные первыми на земле, которая, по воле необъяснимых причин, стала аномальной Зоной. Так что, услышь защитники Д-3 рассуждения Татьяны Сергеевны о том, что мутанты защищают свой дом, они наверняка возразили бы: «Изначально этот дом наш, ни Зону, ни ее исчадий мы в него не приглашали». Именно по причине особого воодушевления приказ генерала Остапенко контратаковать тварей (он так и был сформулирован: «Контратаковать тварей») был воспринят всеми на ура. Короткой подготовкой к операции руководил все тот же Бибик, а потому все было продумано основательно и рассчитано по минутам. Чего-чего, а обстоятельности полковнику было не занимать. Проведя тщательную рекогносцировку местности, Бибик выяснил, что западное направление контролируется мутантами довольно слабо, и, если прикрыть группу прорыва с севера массированным огнем, а с юга заслоном из бронетехники, появится шанс организовать узкий коридор, по которому можно вывести хотя бы часть гражданских лиц, неспособную участвовать в боевых действиях. Детей, слава богу, среди них не было, только десяток подростков, прибившихся к палаточному лагерю Д-3 под действием неодолимой 87 тяги к приключениям, но хватало женщин и пожилых людей, в основном ученых из лабораторного сектора. Когда вся минометно-артиллерийская мощь цитадели обрушилась на северное направление, командовавшие зверьем контролеры отвели часть своего войска за пределы базы, но без присмотра ситуацию все же не оставили. В воздух вновь поднялась огромная туча летающих тварей, которая была готова в любой момент спикировать на любой из участков базы и преградить путь группе порыва. Выдвинувшаяся из южных ворот колонна бронемашин на какое-то время отвлекла внимание «бэтменов», но хитрые твари, понимая, что биться о броню бессмысленно, лишь немного сместились к югу и продолжили кружить на приличной высоте, по-прежнему контролируя всю площадь базы. Зато когда открылись западные и северо-западные ворота, монстры мгновенно сообразили, что оттуда выйдет уже не отвлекающая, а основная группа. Вся стая мгновенно развернулась и пошла на снижение над западным сектором. Ни плотный огонь, ни быстрота продвижения колонны не помогли людям добиться того, что они запланировали. Авангард группы прорыва, состоящий из сталкеров и на треть из бойцов спецназа, был мгновенно отрезан от цитадели, окружен и почти полностью уничтожен. Люди сражались отчаянно, до последнего патрона, а когда кончился боезапас – пока хватало сил, работали ножами, лопатками и подручными средствами, но мутанты задавили массой. Выбраться из котла живыми удалось только пятерым из сотни: двум сталкерам и трем спецназовцам. Благодаря грамотному командованию лейтенанта Пашкова ребята прорубили себе дорогу обратно к цитадели и буквально за три секунды до неминуемой гибели оказались в мертвой зоне у стен складского комплекса. Шквал огня отбросил нагонявших пятерку мутантов и позволил Пашкову и товарищам беспрепятственно вернуться туда, откуда они стартовали каких-то четверть часа назад. – Маленько не дошли... – тяжело дыша, сказал Пашков. – Если бы на Андреевку прорвались, хрен бы они нас остановили. – Это точно. – Бибик ободряюще похлопал лейтенанта по плечу. – Ты молодец, грамотно работал. Отдохни полчаса – и ко мне, я в штабе буду, под пятым складом. – Есть. – Пашков шумно выдохнул, снял шлем и утер пот со лба. – У вас курить нет, господин полковник? – Не курю и тебе не советую. – Бибик осекся. – На. – Один из сталкеров протянул лейтенанту пачку. – Ага, спасибо. – Пашков вытянул сигарету, но прикурить не сумел – сломал. Пальцы у него заметно дрожали. – Эх, нам бы до Андреевки дотянуть... Сталкер сам прикурил новую сигарету и поднес Пашкову. Лейтенант глубоко затянулся, затем еще раз и только после этого взял сигарету у сталкера. Дрожь вроде бы унялась. – Хотя... к черту советы. – Бибик снова похлопал Пашкова по плечу и отправился в штаб. Остапенко встретил полковника тяжелым взглядом и коротким кивком в сторону дерматинового стула. О результатах попытки прорыва он все уже знал, разве что без особо впечатляющих подробностей. – Сотню просто разменяли, – процедил сквозь зубы генерал. – Псу под хвост. – Виноват! – Бибик развел руками. – Да ты-то здесь при чем?! – Остапенко поморщился. – Садись! – Ну и вашей вины тут нет, – попытался смягчить ситуацию Бибик. – Есть или нет – вопрос шестнадцатый. Я здесь главный, значит, отвечаю за все и за всех. Так что слушай мою команду, полковник. Больше никаких прорывов. Глухая оборона, пока не подойдет существенное подкрепление. Или эвакотранспорт. Думаю, если продержимся до утра, шанс у нас будет. Киев обещает прислать большую коробку. Если потеснимся, поместимся все. – Поместиться, может, и поместимся, только дело не в пассажирских местах, а в проходимости. Чтобы сюда пробиться, танки потребуются. Я с вышки видел, как твари 88 буянят. Вдоль Тетерева натуральную засеку сооружают. Кабаны с псевдогигантами деревья валят, дома рушат и технику кверху колесами переворачивают. Бэтээры и БМП могут и не пройти. – Танки тоже будут. Вышли уже. – А воздух? – С этим вопрос как раз сейчас решается. – Решается? – Полковник усмехнулся. – Обычно это означает «через недельку ваш вопрос рассмотрим, а через две позвоните, дадим ответ». – Господин генерал! – Из смежной комнатки выглянул боец. – Киев на связи! Он протянул Остапенко спутниковый телефон. Генерал выразительно взглянул на Бибика: «видишь, я же говорю – решается». Бибик ответил примерно таким же полным скрытого смысла взглядом: «вы сначала ответьте на вызов да послушайте, что вам скажут, а потом обсудим, кто был прав и как теперь выкручиваться». Судя по выражению лица генерала, которое сменилось за полминуты раз десять – от спокойного и внимательного до негодующего и даже просто злого, – Бибик был куда ближе к земле, чем слегка воспаривший в иллюзорные облака Остапенко. Бросив в трубку пару коротких «Понял» и одно «Есть», генерал вырубил связь и буквально швырнул трубку бойцу. Хорошо, что тот был готов к чему-то подобному и поймал ценный аппарат, как заправский хоккейный вратарь. После удачного «сэйва» боец предпочел удалиться в свою аппаратную, поскольку следующим, к чему примерялся генерал, был свободный стул, между прочим – железный. Остапенко не стал швыряться еще и мебелью. Он сумел довольно быстро взять себя в руки и использовал стул по прямому назначению – сел на него напротив Бибика. – Дайте угадаю, – попросил полковник. – Натовцы боятся сводить машины в бронированный кулак, поскольку подозревают нас в сговоре с Москвой и Минском. Якобы мы сами устроили заварушку в Зоне, чтобы раскатать танками их базу под Киевом, да? – Не знаю, кто там чего боится, но штаб считает нецелесообразным устраивать тут реконструкцию Курской дуги. Коробки будут. Только не одна ударная, а несколько мелких, и остановятся они на внешней окружности Приграничья. В нашем секторе – на правом берегу Тетерева. Нам предложено прорываться или просачиваться, как больше нравится, в сторону Горностайполя. Глубже в Зону штаб соваться не намерен. – То есть они признают самозахват мутантами всего Приграничья? – Фактически да. – Вот трусы толстозадые! Послал господь объединенный штаб! Да им не то что Изоляционными силами, им пионерским лагерем нельзя командовать! – Ты еще не знаешь главного, – произнес Остапенко устало. – Они собираются поднять штурмовики и разбомбить базу. – Как это?! – изумился Бибик. – В пыль. Боеприпасами объемного взрыва. – Нет, погодите, а мы?! – Ты же слышал: нам предложено уходить. Всем сразу или мелкими группами. В Горностайполь. – Но ведь мы и ста метров не пройдем, хоть все вместе, хоть группками! Почему вы не сказали, что у нас уже есть печальный опыт прорыва?! – Думаешь, меня стали бы слушать? – Генерал вяло махнул рукой. – Штабу виднее, неужели ты не в курсе. А уж как из Брюсселя все видно... просто как на ладони. У них ведь спутники, картинки в режиме реального времени, разрешение такое, что каждый зуб в каждой пасти видно. А штаб хлебом не корми, дай натовцам угодить. Короче, Бибик, как говорил один знакомый деятель шоу-бизнеса: «Хочешь успеха – отпиарь себя сам». Нам никто не поможет. Только мы сами и высшие силы. – Еще есть надежда на Старого... – Призрачная. В нашей ситуации лучше полагаться на более конкретные вещи.89 – На какие? – Бибик нервно усмехнулся. – Конкретных вещей в нашей ситуации три, причем все со знаком минус. Попытка прорыва – смерть от зубов зверья, оборона базы – взорвут нас к чертям собачьим вместе с этими самыми чертями, третий вариант – конкретно взять и застрелиться. Что-то мне ни на один из вариантов «полагаться» не хочется. – Есть другие предложения? – Пока нет. А сколько у нас времени? – Десять часов. В полночь штаб поднимет штурмовики, и... еще через полчаса здесь будет натуральный лунный пейзаж. Хоть кино снимай. – Да уж. – Бибик озадаченно почесал в затылке, посидел с минуту молча, глядя на разложенную на столе карту Зоны, затем вынул из кармана спутниковый телефон и поднялся. – Надо Старого вызывать, признаваться в цели миссии. – Зачем? – Остапенко пожал плечами. – Как зачем? Чтоб побыстрее сориентировался. Ну и вообще... простимулировать. – Не поможет. И не свяжешься ты с ним, я несколько раз пробовал. Ноль. – Попытка не пытка. Все равно ничего умнее в голову не приходит. Но я не привык тупо сидеть и ждать конца. Лучше уж буду тупо звонить.
